Иллирия - Страница 70

- Мне непросто разобраться в ваших странных отношениях с супругой, - произнес Рагирро, - но, сдается мне, если Раг перережет ей горло, вас это все равно огорчит. А он это сделает, если вы попытаетесь причинить вред моему полоумному сыну.

Господин Альмасио замер, но спустя пару секунд покорился. Вико, согнувшийся в ожидании удара, медленно расправил плечи, но не двинулся с места. Я готова была поклясться, что он искренне сожалеет, что Ремо не успел убить его.

- Я бы не поверил в это, если бы не видел своими глазами, - продолжил Рагирро, словно убедившись, что кроме него никто не желает высказаться. - В который раз меня неприятно удивил мой сын, за каким-то чертом отправившийся на свидание с госпожой Альмасио, точно не понимая, чем оборачиваются встречи с чужими женами в безлюдных местах. Я позволял тебе многое, щенок, надеясь, что со временем ты поумнеешь, но вижу, что ошибался, как это свойственно слишком добрым отцам. Однако вы, господин Альмасио, и вовсе меня поразили. Когда подобные ловушки устраивают юные недоумки, чья кровь бурлит настолько, что заглушает голос их скромного разума, или же старики, сходящие с ума от ревности и не имеющие других занятий, кроме как выслеживать собственных жен, я не вижу в этом ничего странного. Но вы всегда казались мне человеком разумным и хладнокровным, видящим дальше своего носа. Убить Брана исподтишка - это очень неудачная идея, господин Альмасио. С нами можно воевать открыто, к чему вы и готовитесь последние несколько лет, насколько мне известно. Но ударить со спины, впутав моего сына в позорный спор из-за юбки... Теперь я всерьез раздумываю, не стоит ли мне порешить вас прямо сейчас, отбросив всякие соображения о разумности такого поступка.

- Ваш сын, господин Брана, давно уж завел шашни с моей невестой, прекрасно зная, что такое оскорбление смывается только кровью, - Ремо вскинул голову, и глаза его сверкнули. - Уж не думали ли вы, что я прощу ему подобное? Не я первый начал это.

- Это правда, Вико? - Рагирро перевел взгляд на сына. Тот промолчал, но опустил взгляд, признавая правдивость слов господина Альмасио.

- Что ж, ты никогда не думал об интересах своей семьи, - тон Рагирро был презрителен. - Я знал, что рано или поздно ты навлечешь на Брана несчастья, которым даже мне будет сложно противостоять. Нужно было держать тебя в ежовых рукавицах, но я понадеялся, что у тебя все же хватит мозгов ограничиваться мелкими проступками, мысленно вознося хвалу богу, что я закрываю на них глаза...

- Прикажите Рагу отпустить мою жену, - лицо Ремо было хмурым, но не испуганным.

- Отпустить женщину, заманившую моего сына в ловушку? - в тоне Рагирро слышалось удивление. - Я признаю, что вы имели право мстить Викензо. В самом деле, любой благородный человек не стерпел бы подобного, и поэтому я до сих пор не отдал приказ убить вас. Но женщину, намеревавшуюся погубить моего сына, я не прощу. Низкое подлое существо. Почему она все еще жива, господин Альмасио? Если она изменяла вам, то заслужила смерти, не так ли? Раг просто сделает то, что должны были сделать вы.

- Нет, отец!..- в первый раз я услышала, как Вико подал голос в присутствии Рагирро. Должно быть, он впервые посмел возразить ему. Даже когда он говорил, что согласен умереть от руки Ремо, в лице его не было столько отчаянной решимости. Отца он боялся больше смерти.

- Молчи! - окрик Рагирро Брана был настолько резким, что я дернулась, забыв о том, что к моему горлу приставлен острый клинок и почувствовала, как по моей шее побежала тонкая горячая струйка крови. - После случившегося я не желаю слышать от тебя ни слова. Моли бога, чтобы мне удалось сдержать мой гнев, когда мы вернемся домой.

- Я сам разберусь, как мне поступить с моей женой, - голос Ремо тоже изменился, и я поняла, что и в самом деле единственным человеком, способным на равных противостоять господину Брана в этом городе, был мой муж.

Некоторое время Рагирро молчал, затем подал знак, и я почувствовала, что меня больше никто не удерживает. Растерявшись, я стояла на месте, не зная, куда мне идти, и переводила взгляд с Ремо на Вико, словно надеясь, что у меня еще остался выбор. Затем, чувствуя уже знакомую тоску, покорно направилась к своему мужу, склонив голову. Оглядываться я боялась, и, даже остановившись рядом с Ремо, продолжала смотреть в землю, не желая встречаться взглядом ни с человеком, только что собиравшимся перерезать мне горло, ни с Ремо, едва не отрубившим мне руку чуть ранее.

- Это грязная история, господин Альмасио, - произнес Рагирро. - Она не делает чести ни моей семье, ни вашей. Вы поддались гневу и решили завершить эту распрю кровью. Я буду мудрее и прощу вас. Сегодня никто не умрет. А вы на досуге подумайте, отчего этим городом столько лет правят Брана, а не Альмасио. И поумерьте свой пыл, собирая моих недоброжелателей под свое крыло. Даже в худые для себя времена наша семья остается сильнее вашей. Не в последнюю очередь потому, что мы умеем признавать свои ошибки и наказывать виновных, начиная со своих людей.

Я все еще стояла с опущенной головой, не смея поднять взгляд на мужчин, но знала, что последняя фраза была адресована Вико.

Глава 23

Никто не умер в ту ночь, но в дом Альмасио я вернулась, точно побывав на том свете. Перед глазами у меня все еще стояла картина, как покидает Эдан-Бри семейство Брана. Вико шел вслед за отцом и братом, едва переставляя ноги, будто его сковали тяжелыми цепями. Увидев, что я смотрю ему вслед, господин Альмасио схватил меня за волосы и поволок в противоположном направлении, злобно бормоча проклятия. Даже боль не помогла мне прийти в себя, мои собственные поскуливания доносились до меня издалека. "Кому из нас сегодня придется хуже - мне или же Вико?" - думала я с отстраненным любопытством, отрешившись от страха, который мне надлежало испытывать. Рагирро Брана вряд ли порешил бы своего сына за совершенную им провинность, но Вико совершенно точно ожидало жесточайшее наказание. Господин Ремо, напротив, просто обязан был меня убить, однако шестое чувство подсказывало мне, что он этого не сможет сделать. Что-то окончательно переменилось в нем, когда он увидел, что к моему горлу приставлен кинжал. Я видела это в его глазах.